Поймать Аскара в Москве непросто: он либо где-то снимается, либо проводит время дома, в родной Астане, куда вернулся в 2018 году. После сериалов «Нулевой пациент», «Эпидемия», «Лада Голд» Ильясов стал известен не только в России и Казахстане, но и во всем СНГ. Сейчас у 29-летнего актера съемки нон-стоп — сложная шестидневная рабочая неделя в столице и фотосессия для HELLO! Он выглядит уставшим, но в кадре мгновенно преображается — в глазах загораются задорные огоньки, и он будто «включается», начинает улыбаться и терпеливо, дубль за дублем, выполняет все задумки фотографа: прыгает вверх, крутится перед камерой, подбрасывает вуаль. «Может, кофе?» — предлагаю я перед интервью. Аскар жестом отказывается и идет за своей бутылкой для заваривания чая. Внутри нее — механизм гунфу. Когда актер нажимает на кнопку на бутылке, чаинки будто оживают и раскрываются, кружась и отдавая кипятку вкус и цвет.
Аскар, заметив мой интерес к этой чайной церемонии: «Недавно я переключился на чай. Понял, что уже потерял меру — пил кофе, как воду, сон начал портиться. И никакой бодрости не ощущал. Поэтому стал заваривать чай, а вечером — ромашку. И спится хорошо, и засыпаю быстрее, а главное — в тишине, а то раньше включал лекции про космос, чтобы вырубиться, нормально не отдыхал».
Это неудивительно. У тебя сейчас много работы, премьера за премьерой.
Очень жду, когда выйдут «Лихие». Для меня это долгожданное событие, потому что вся моя работа была во второй главе. Я сам очень хочу посмотреть финальный вариант. Но уверен — будет бомба, потому что его снимал один из самых крутых режиссеров современности — Юрий Быков.
Твой герой в сериале — Ильяс, сын олигарха, противостоит известной криминальной группировке. Быков сразу увидел тебя в этой роли или ты проходил кастинг, как и другие актеры?
У меня никогда не было такого, чтобы утверждали на роль без проб. Кастинг — это же не про уровень артиста, а про первое знакомство. Пробуют не только меня, я тоже пробую. Но я хотел получить эту роль, потому что для меня Юрий Быков — один из самых долгожданных режиссеров. Я много готовился и очень волновался. Был забавный момент, когда на пробах мы делали дубль с Егором Кенжаметовым, исполнявшим роль юного Жени Лиховцева — наемного убийцы. После нашего диалога Быков стал что-то объяснять Егору, а я задумался о сцене, залип. Видимо, надолго. Очнулся от того, что Юра ко мне обращается. Говорит: «Ты что, рефлексируешь так»? Наверное, в тот момент я выглядел очень странно, потерянно, погрузился в себя. Но с каждым новым дублем наша сцена получалась все лучше и лучше, в итоге мы оба Быкову понравились.
Часто ты так уходишь в себя?
Бывает иногда. (Улыбается) Помню, мы снимали сцену в Крестах, в известной ленинградской тюрьме, вместе с Филиппом Янковским. Его герой — авторитетный вор в законе Тунгус, а мой персонаж Ильяс должен был оказать ему сопротивление. Я очень разволновался, узнав, что мне придется играть тет-а-тет с Янковским, потому что для меня он величайший актер. По сценарию, у каждого из наших героев есть твердая уверенность в том, что он круче другого. Я разнервничался, задумался, накрутил себя и просто замер в первом дубле — не мог вымолвить ни слова. А Быков, видя все это, не остановил съемку. Так мы и простояли с Филиппом в полной тишине целую минуту: он смотрит на меня, а я — на него. Немая сцена.
Видимо, режиссер усмотрел в ваших взглядах какой-то глубинный смысл.
Вполне возможно. Но потом он подошел и настроил меня. Чтобы я отбросил все мысли и принялся играть Ильяса, который оскорбляет Тунгуса. По-моему, получилось хорошо, убедительно. Я видел на озвучании.
Чтобы вжиться в роль молодого криминального авторитета, тебе пришлось долго готовиться?
Читал архивы 90-х, делал наработки по персонажу. Мой Ильяс — совсем не положительный герой, он новый игрок, представитель поколения двухтысячных, который сейчас был бы видным олигархом. Он из тех людей, кто пришел в криминальную среду с помощью московской поддержки и сказал людям из 90-х, что их время закончилось. Что пора сворачивать малиновые пиджаки и убирать золотые цепи. Молодой, современный, получил иностранное образование, разъезжает на байке, чувствует свою силу и умеет общаться с криминальными авторитетами. Роль очень интересная.
И сложная?
Да, конечно. Многие сцены в сериале основаны на реальных событиях. Одна из них — пожар в кафе с детьми. Бандиты закидали здание коктейлями Молотова. А мой герой, увидев пожар, должен был попытаться что-то сделать, спасти ребят. Сыграть истерику в чистом виде, просто с кондачка — практически невозможно. Потому что организм не понимает, что ты творишь, и блокирует эмоции. И ты специально начинаешь себя накачивать, входить в это состояние, анализировать. Не знаю, как мне удалось, но истерика действительно получилась искренней, эмоциональной. Это тот случай, когда забываешь, что находишься на съемочной площадке, а вокруг люди, камеры. Просто начинаешь проживать — и тебя затягивает.
Говорят, Быков очень конкретный режиссер, подробный.
Да, самый понятный, недвусмысленный, и задачи ставит четко. Благодаря актерскому бэкграунду он отлично знает, как работать с артистом, что говорить, как настроить, не льет лишней воды. В «Лихих» снимался и мой младший брат Ансар — он играет Ильяса в юности. Его смены были раньше моих. Когда он вернулся со съемок, я спросил, как все прошло. «Отлично! Просто делай то, что тебе говорит Юра, и все получится», — сказал Ансар. И я с ним согласен.
Как тебе работалось с братом?
А мы не встречались на съемочной площадке — сначала он отыграл свои сцены, потом уже я. Для него это был классный опыт: съездил в Карелию, где проходили съемки, познакомился с Быковым, поработал.
У него нет актерского образования?
Нет. Но Ансар очень талантливый, самобытный, необычный. Это его вторая большая роль. Первая была в популярном казахстанском веб-сериале «Шекер». В мир кино он попал случайно. В 2020 году я позвал его к себе в Алматы, где на тот момент жил, чтобы помочь найти работу. Благодаря знакомствам, его взяли на должность ассистента художника-постановщика. Потом на съемочной площадке он случайно встретил кастинг-директора «Шекера», который разглядел в нем актерские способности. Сейчас в Казахстане Ансар довольно популярен и узнаваем — даже больше, чем я. (Улыбается)
Внешне вы разные, непохожие.
И ментально тоже. Местами совершенно полярные. Ансар созидательный, а я — активный. У него более тонкие ощущения, он очень внимательный. Брат фотографирует, и это занятие особенно проявляет его способность замечать какие-то моменты. Он, мне кажется, живет подробнее, чем я: ориентируется на чувства, а я больше на мозг. В этом смысле мы друг друга дополняем: я могу вытаскивать его куда-то вширь, вглубь, а сам, наоборот, с ним заземляюсь. И при этом он мой лучший друг. Нас в семье трое, есть еще младший брат Андияр, и мы все очень близки. Думаю, в этом заслуга папы: он всегда воспитывал нас так, что роднее братьев никого нет.
Родители не были готовы к тому, что их сыновья станут популярными актерами?
Совсем не готовы. Когда в 17 лет я заявил, что поеду поступать в Москву, да еще и в театральный, они очень переживали, сомневались: у нас здесь никого нет, плюс с чего это вдруг Россия возьмет меня на бюджет, будет за меня, казаха, платить? Настолько ли я талантлив? Наверное, все получилось, потому что мне было 17 лет. Если бы 20 — я бы даже не поехал в Москву. Тут сыграли юность, романтизм, непосредственность, подростковый максимализм. Помню, думал: покажите, кто тут из СНГ лучше, чем я! (Улыбается) Грезил о театральном институте им. Щукина, потому что его окончил Андрей Миронов — мой любимый актер. В 11-м классе я прочел его биографию, где он описывает «Щуку» как какое-то волшебное место. И решил тоже туда поступать. Пришел на вступительные экзамены и увидел студентов: все были такие красивые, и ни одного казаха, азиата, все славяне. Я заволновался, но потом настроился, решил сделать все как надо, качественно — не зря же сюда приехал. И все получилось.
Ты с детства был артистичным?
Думаю, да. Занимался в театральном кружке. У меня было счастливое детство. Рос во дворе, в поселке. Мы не были аульскими, но и городскими не были. Футбол, баскетбол, догонялки — наши основные занятия с ребятами. В коллективе не было дедовщины, мы не видели никаких наркотиков, как другие дети 90-х. Если хочешь заслужить уважение старших парней, либо в футбол играешь, либо в баскетбол, либо на турниках крутишься, либо шутишь хорошо — четыре пути, чтобы заиметь уличную репутацию. А так, все как у всех: с друзьями гулял, с братьями, к эжеке в гости ходил (бабушке — Прим. ред.), она рядом жила.
Читала, у тебя с ней очень близкие отношения.
Это правда, я у нее старший внук, но всегда был как младший сын: когда я родился, ей исполнилось то ли 47, то ли 48 лет. А с возрастом она стала проявлять свою любовь еще ярче. Сейчас следит за моим творчеством, с подружками по телефону меня обсуждает, отмечает в программке все фильмы с моим участием, что-то вместе смотрим. Очень радуется, когда видит меня в рекламе мужского шампуня — недавно я стал амбассадором одного бренда в Казахстане, мое лицо часто крутится на разных каналах. (Улыбается)
А родители что говорят о твоих ролях?
Не могу сказать, что они мои фанаты. Мы мало говорим о съемках, мама и папа довольно сдержанные в эмоциях, но я всегда понимаю, что им понравилось, а что нет. Родители смотрели не все мои фильмы. Знаю, видели «Нулевого пациента», «Параолимпийцев», «Поехавшую», казахстанский фильм «Бизнесмены». Но если в Астане намечается премьера проекта с моим участием, вся семья идет в кино. В зал набивается около 20–30 родственников. Мы обязательно делаем общие фото — это когда пресс-волл с постером фильма даже не видно за нами. (Смеется) И в этот момент я чувствую себя как маленький ребенок, будто они все пришли ко мне на утренник. Помню, в детстве и юности я выступал на свадьбах родственников, а после все садились и смотрели это видео, от которого я всегда краснел.
В Москве, наверное, тебе всего этого не хватало?
Это точно. Прожив тут шесть лет, в 2018 году я вернулся в Казахстан. Ушел из театра, потому что толком ничего не играл, да и со съемками в кино как-то не складывалось. Подумал, что надо перезагрузиться. И уехал в Алматы. Там начал сниматься в казахском кино, набил руку, поднаторел в уверенности. Мне было важно понять, что я могу играть большие роли, брать на себя эту ответственность. Потом была пандемия, а следом — «Эпидемия». Смешно сказал. (Улыбается) И «Нулевой пациент» — очень важный проект, сериал о ВИЧе в СССР, основанный на реальных событиях. Ради него я общался с хирургами, изучал архивы. И потом долго от этих съемок отходил, не мог никак отпустить.
Сейчас по-прежнему живешь в Казахстане?
Да, в Астане. Там всегда солнце за окном. И свои люди. Я много где бывал. Москва однозначно лучше, чем Астана. Объективно. У нас плитка не такая классная, как в Москве, но мне приятнее ходить по разбитой брусчатке в родном городе, особенно в старой его части, где я посещал театральную студию. Знаешь, есть лучшее, а есть свое, родное, связанное со счастливым детством. Конечно, полно городов, где чище воздух, где быстрее общественный транспорт, где еда вкуснее, а вода не такая «металлическая». Но мне это все не надо: лучше я проживу на семь лет меньше, зато там, где хочу. (Улыбается)
Тяжело постоянно мотаться на съемки в Россию?
Я сейчас в Москве вообще снимаюсь шесть раз в неделю. Но в этом году был в разных местах: в Узбекистане, во Франции, в Голландии, в Италии. В Штатах учил язык, месяц жил на Манхэттене. Очень устал. Там такая плотность населения, люди будто стирают тебя своей энергией. В августе полечу на съемки на Камчатку. За это я очень люблю свою работу — могу увидеть и мир, и всю Россию: «Лихие» мы снимали в Карелии, «Поехавшую» — на Байкале. И на Алтае я был. Потрясающе. Поэтому я не плачу, даже когда бывает тяжело. Слава богу, что есть от чего уставать. Я предан своей профессии, которая мне столько всего дала. Когда нет проектов, не сильно расстраиваюсь, понимаю, ценю, набираюсь сил — знаю, что они мне понадобятся.
Бывает, что отказываешься от предложений?
Да, от ролей маньяков. Предлагали несколько раз. Но одно дело — смотреть про серийников, а другое — играть, погружаться во все это. Очень сложно, не хочу всю эту негативную энергию.
Есть и другой риск: если убедительно сыграешь, то потом всегда будут предлагать однотипные роли.
После «Нулевого пациента» я переживал, что теперь во мне все будут видеть только врача — человека в белом халате. Но нет. На разные роли зовут.
Часто — на этнические?
Не так давно предлагали сыграть какого-то глупого парня бурята, которого белка ударила в глаз. А в городе он ведет себя как Тарзан. И весь фильм над ним смеются, что он глупый. Конечно, я отказался. Не хочу никакие национальности обижать. Как после такого бурятам в глаза смотреть буду? Поток этнических ролей я перекрыл, уехав из Москвы. Удивительно, но сейчас меня зовут на роли парней-россиян. Если утверждают, то могут потом поменять имя героя на более подходящее для моей внешности. Был он, допустим, Антоном, а стал Камилем. Конечно, я понимаю, что не сыграю славянина. Но Россия очень многонациональная страна. И сейчас так все перемешано.
А каких ролей тебе не хватает?
Романтических. (Улыбается) Кое-что мне удалось воплотить в «Циниках» и «Разочарованных», но хотелось бы больше. Позавчера посмотрел комедию «500 дней лета». И в очередной раз подумал о том, как меня манят эти сцены с тонкими чувствами, намеками, флиртом и взаимоотношениями между мужчиной и женщиной. Потому что мне есть что об этом сказать, хочу воплотить свои наблюдения, ощущения. Внутри меня что-то копится: если бы я был художником, то нарисовал бы картину, но раз я актер, то хочу это сыграть. Надеюсь, после этого интервью меня закидают сценариями мелодрам и романтических комедий. (Улыбается)
Продюсер: Ульяна Кальсина
Стиль: Александра Шуляк
Макияж: Аня Вишня
Гафер: Ильдар Ветлугин
Ассистент стилиста: Карина Меркашова
Благодарим ресторан Vasilchuki Chaihona № 1 за помощь в организации съемки
- Йен Сомерхолдер неожиданно отреагировал на заявление Кайли Дженнер о “Дневниках вампира”
- “Хвалю себя!”: Агата Муцениеце заявила, что наконец ушла в декрет
